«Система образования становится все хуже и хуже»: эксклюзивное интервью с ведущим передачи «Умники и умницы» Юрием Вяземским

В Самаре побывал ведущий передачи «Умники и умницы» (12+) Юрий Вяземский. В своем плотном графике он нашел время, чтобы дать эксклюзивное интервью 63.RU. В нем телеведущий рассказал о передаче, ее участниках (в том числе и о тех, кому сносит крышу от успеха), а еще о том, как ездит по регионам. Кроме того, охарактеризовал современную систему образования и ответил на вопрос, стоит ли перечитывать все рекомендованные топы книг.

— Вы более 30 лет ведете передачу «Умники и умницы». Как за это время изменились школьники?

— Они, конечно, изменились, потому что много изменений произошло и в образовательной системе, которая в общем, как признают все серьезные люди, становится всё хуже и хуже. А второе — эти вот челленджи, вызовы… этот так называемый искусственный интеллект… Это, конечно, колоссальное подспорье, когда можно одним движением пальца совершить поход сразу в несколько библиотек. Мне же в свое время, когда готовился к поступлению в вуз, нужно было пойти в библиотеку, долго заказывать книги, искать в каталоге.

— Вы считаете, что эпоха интернета портит молодежь?

— И портит, и не портит. Чрезвычайно помогает, но очень сильно портит, когда вступаешь в интернет-зависимость. Конкретный пример, хотя он страшный: разбился самолет, потому что отказал интернет и выяснилось, что летчики не умеют сажать самолет без автопилота, они привыкли сажать самолет только по автопилоту.

— А как вы к соцсетям относитесь? Сами где-то зарегистрированы?

— У меня есть главный редактор программы — она меня пиарит, рассказывает мне, кто пишет. Я сам в соцсетях не общаюсь.

— Часто ли к вам через главного редактора обращаются? С какими просьбами или вопросами? И кто больше? Ребята или их родители? Может быть, учителя?

— С родителями я стараюсь вообще не общаться, потому что они свое дело сделали, уже воспитали ребенка (ну или не воспитали). О чем мне с родителями-то разговаривать? Я их вообще близко не подпускаю к себе. Когда мы начинали «Умников и умниц», то первые три программы снимали в присутствии учителей и родителей. В конце съемок ко мне подошли дети и практически хором попросили, чтобы родителей больше на съемках не было. Я тогда понял, что дети для меня дороже, чем их родители. Мамы и папы начинали давать советы не вовремя, а ведь это молодой человек или девушка, которые пробуют свои силы, ищут себя, у них свое представление. Колхоз родственников-то зачем? Родители часто возмущены, что их дети тянут руку, а их не спрашивают. Я им всегда в таких случаях говорю: «Обращайтесь к прокурору, к президенту, к кому угодно». И таких обращений и возмущений много.

— Как вы оцениваете подготовку студентов, которые приходят к вам на факультет как к педагогу. Чего не хватает современной молодежи?

— У нас один из ведущих вузов нашей величайшей страны, и он отражает всю ее палитру. Если дурак, то это стопроцентно. Ну и, соответственно, также и с умницами. Есть ребята замечательно подготовленные, а есть люди, с которыми… (пауза) школьный курс литературы приходится дочитывать. Недавно столкнулся с тем, что одна девочка просто не могла понять вообще, что от нее хотят, кто такая Наташа Ростова, кто такой Пьер Безухов, она просто не знала, что такие есть. Я решил как-то уйти на позитивные ноты и говорю: «Золотко, ну а с кем хоть воевали в романе?» Она ответила: «С немцами». То есть Наполеон и французы, видимо, для нее не существовали.

— А как вы относитесь к топ-50, топ-100 книг, рекомендованных к прочтению? В интернете много подобных списков. И, может быть, у вас есть такой топ книг?

— У меня есть, конечно, топовые авторы, которых я называю титанами мировой литературы. Это Данте для всей великой итальянской культуры; это Шекспир для английской литературы; Сервантес — для испанской; Гете — для немецкой. Ну а поскольку русская литература, на мой взгляд, богаче всех остальных литератур, у меня тут два с половиной титана — Достоевский, Толстой, а половинка — это Чехов. Так что очень неплохо, если вы изучаете художественную литературу, обратить внимание на этих авторов. А что касается топов произведений, то главный топ, который ты сам себе определил, — это топ твоего интереса. То, что тебе показалось, что написано именно для тебя.

— Давайте немножко поговорим о регионах. В какие из них вы ездите регулярно? И такие поездки совершаете по собственному желанию или это необходимость для вас, как для ведущего?

— У меня необходимость ездить во все регионы, но я физически не смогу. Мне же еще надо писать романы, мне еще надо возглавлять кафедру. У меня есть на данный момент одна помощница, которую я посылаю в дальние регионы. Она специалист, например, по Кавказу, была и на Чукотке. Я же летаю в Калининград, Архангельск, Ханты-Мансийский автономный округ, Екатеринбург. А интересно, откуда я к вам приехал?

— Конечно.

— Значит, мы выехали, и в первый же день Тула, на следующий день — Тамбов, потом — Воронеж, после этого — большой перегон до Саратова, отбор в Саратове, потом Пенза, из Пензы — к вам, от вас — в Ульяновск, из Ульяновска в Нижний Новгород, и финал во Владимире. Ездим, естественно, на машине, потому что это самый эффективный вид транспорта, совершать такие перелеты на самолете, сами понимаете…

— На машине, наверное, такие расстояния преодолевать тяжело физически?

— У меня хороший помощник, он же водитель. Когда он за рулем больше трех часов, я его сменяю, чтобы он немножко поспал. Сам люблю побыть за рулем. Дорога — это тяжело, и в то же время это радостно, ты видишь эти пространства, эти поля. Ты видишь своими глазами, что такое чернозем, понимаешь, что такое тамбовская картошка.

— Из региона в регион отличаются ли выпускники? И чем? Может быть, поведением или уровнем знаний?

— Поведением отличается Татарстан. Они очень высокого мнения о себе. И, к сожалению, в общем, они правы, потому что у них там, собственно, очень хорошее образование. Вот поэтому Татарстан в моем движении уже несколько лет не участвует. Они у меня под санкциями (смеется). Как правило, очень сильные команды севера русского. Это Архангельская область, Вологодская область. Там каким-то образом сохранилось много учителей старой школы, которые пока не изуродованы новой системой образования. А это сказывается и на детях.

— А какие-то особенности самарских ребят успели заметить?

— Я увидел, что это талантливые люди, что они хорошо готовы. Увидел, что они щелкают как орешки сложнейшие вопросы. Боюсь сглазить и перехвалить. Здесь был честный региональный финал. В свое время мы столкнулись с тем, что в одном из регионов (я присутствовал на региональном финале) школьники щелкали вопросы как орешки перед губернатором. Потом я догадался, что, скорее всего, их тренировали еще и по ответам, главное было выступить перед губернатором, обратить на себя внимание, показать, какой министр образования хороший, какие учителя хорошие.

— С чем у вас ассоциировалась Самара?

— Моя юность была связана с «Жигулевским» пивом (смеется). Тогда никакого другого пива и не было, можно сказать.

— Вопросы ребятам вы сами пишете?

— Сам. Иногда ошибаюсь.

— Лукавите?

— Нет. Естественно, на Первом канале есть выпускающие, но они в основном следят за политическим окрасом. Вопросы перед эфиром никто не читает. Я никому не показываю сценарий. Но потом, конечно, бывают какие-то коррективы. К сожалению, они мне не помогают тогда, когда я лажаю, как говорят музыканты. У меня однажды прошел вопрос о замечательных наших маршалах, которые брали Берлин. Там среди них был Константин Константинович Рокоссовский, но он не брал Берлин. Я по этому поводу очень переживал. А брали Берлин всего два фронта, которыми командовали Жуков и Конев.

— Как вы считаете, достаточно ли поддерживают одаренных ребят в регионах или что-то еще необходимо делать местным властям — давать как-то раскрываться, поддерживать финансово?

— Довольно много делается, создаются интересные центры. На это тратятся большие деньги. Но основная наша проблема: коробка есть, а педагога нет, потому что воспитание педагогов очень слабое. И потом важно понять два критерия: что юному человеку интересно и где он наиболее способен. Потому что часто бывает, что он интересен в одной области, а способности у него там средние, а иногда вообще маленькие. Конечно, хорошо их развивать, но дело в том, что у этого человека есть, может быть, очень большие способности в другом направлении. Обнаружить и начать развивать эти таланты чрезвычайно важно.

— Запоминаете ли ребят — участников программы «Умники и умницы»?

— Я их очень много видел, но, естественно, разные детали запоминаются. Особенно когда победители поступают в МГИМО, а я там преподаю. А когда они у меня учатся, естественно, я их наблюдаю, они же мне экзамены сдают и сидят у меня на лекции. Некоторые даже звали на свадьбы.

— Были ли случаи, что ребята, на которых обратили внимание в программе, которые поступили в МГИМО, разочаровывали по какой-либо причине?

— Были, конечно. Особенно когда наступало головокружение от успехов. А у нас же язык. А я на передаче языковые способности проверить не в состоянии, а языковые способности, с моей точки зрения, это так же важно, как слух, чувство ритма для скрипача. А тут приезжает победитель программы, упоенный своим успехом, и решает, что ему можно всё, в том числе и прогуливать пары. И приходится отчислять.

— А все-таки таких случаев единицы или десятки?

— Единицы. Тем более такие отчисленные ребята имеют полные права потом восстановиться. И, как правило, они все восстанавливаются. Но гонора становится меньше.

— И последний вопрос не про передачу, не про школьников и студентов, а про вас. В 1978 году вы снялись в фильме «Баламут», в 1988-м написали сценарий к фильму «Шут». В 2009-м участвовали в номере команды КВН. Сейчас бы вы согласились сняться в кино или участвовать в КВН?

— В КВН я бы уже не согласился, потому что Александра Васильевича Маслякова нет, а КВН без него для меня не такой. А в фильме сняться согласился бы, наверное, но в небольшом эпизоде. И смотря какую роль сыграть. Я очень рассчитывал, что мой зять Андрей Эшпай, который снимал фильм про Ивана Грозного, позовет меня на роль Вяземского. Но он не позвал (смеется).